С середины стола шли восемь тонких, сквозных прореза, включая толстенную раму. Мамба сидела на полу, рассматривая свои пальцы, они были, как и раньше: красивыми, тонкими, ухоженными.
До грузовика он дополз по скорости, наверное, не медленнее полоза и махом перемахнул в кузов машины. Увиденное было тяжким. Там, брошенные как попало, будто рыба, вытащенная из сетей и вываленная кучей, лежали трупы, укрытые брезентом. Жуткое зрелище, аж мороз по коже.
Для проформы в тысячный раз попробовал телефоны. Связь привычно отсутствовала, уже даже гудков не было. Что ж он набрал код, дверь послушно, медленно открылась, все исправно, лифт поднявший их наверх тоже. В стилизованной раздевалке было сухо, тепло и темно, а вот запах отвратный. Нашел выключатель, щёлкнув несколько раз удостоверился, электричество отсутствует. Послушал тишину, волнительно как-то.
Цербер побелел, покраснел, затрясся, но сдержался и буквально выбежал из зала, за ним последовал его Жало.
— Так, братва, отставить сопли. Мы теперь Злые клоуны и уверен, благодарная публика уже ожидает нас, чтобы закидать цветами из свинца. Теперь у нас много дел, и радоваться будем, когда хоть как-то окрепнем, сейчас мы мясо, для таких как Урфин Джюс.
И вот они наконец появились. Масло облегченно выдохнул и смахнул пот со лба. Стартер засвистел, двигатель завелся, приятно забулькал.