— Извини, браток, другого выхода спустить тебя на землю не было, с ногами у меня не очень, увеченный я, ползком передвигаюсь. Слышишь меня, если слышишь, кивни. — Гигант кивнул.
Как она подошла к столу и вообще сюда попала, Змей почему-то не заметил, да и все остальные это как-то упустили.
— Принят, — как отрезал, сказал Змей. Глыба включил уже привычно свое солнце, а Крыски радостно пискнув, устроили кутерьму на голове Глыбы, благо разгуляться было где.
— А ты намного опасней, чем я думала, Змей. Нет, ты не ошибся, и вот мой взнос.
Все эти дни они спали и жрали именно жрали, другим словом то, что с ними обоими происходило, было не назвать. Он не знал, как у Тигры, а у него аппетит проснулся не то что бы дикий, скорей даже пугающий, подчиняясь будто зову, он словно кот, вынюхивающий валерьянку на пару с крыской, рыскал от столовой до медбокса, от медбокса до мастерской. Подчиняясь этой проснувшейся тяге, поглощая то препараты с кальцием в удручающих количествах, то мелкую стружку бронзы или оружейной стали, вольфрам, жесть, алюминий он даже один свой нож из дамаска сточил, все шло в дело. Уже с любопытством поглядывая, на материалы что еще не пробовал. И что характерно, он уже сейчас по вкусу мог отличить бронзу от латуни или свинец от олова.
— Паромщик, отведи эти недоразумения на камбуз, пусть их покормят и определи их под замок, пусть подумают за жизнь свою непутевую, и мы тоже подумаем, что с ними дальше делать, — паромщик кивнул и чуть ли не за шкирку увел парней.