И минуты не прошло, пол ящика «Grande Dame» Вдовы Клико уже стояло у ног Змея, в руках Недосол держал опять что-то музейное, в этом Змей не разбирался, но похоже это был золотой Скифский кубок.
Взяв в руки пулемет, Оружейник сразу почувствовал все шероховатости, все дефекты как занозы на своем теле, саднят, мешаются. Печенег в руках, за удар сердца, два раза перебрался, с него будто коричневая пудра на землю облачком опала.
— Теперь понятно, почему Урфин Джюс тогда словно бешеный пес с цепи сорвался, а мы гадали, с чего это он так бесновался, неужели из-за потери беспилотника. А вон оно как. А уж после, как вернулся, и вовсе с катушек слетел, своих бойцов в кровь бил, как пленных истязал, а нас самолично в камеры бросил, зло срывал за гибель Белоснежки. Ну Вы даете Капитан, а еще говорили, что беззащитны. А к тиру нужно наведаться, и чем быстрей, тем лучше, оружие и ценности лишними в Стиксе не бывают.
— Кто бы сомневался, с такими-то габаритами. Тебе, Глыба, говорить нельзя, ни как нельзя. Понял? — Гигант послушно кивнул.
— Приятного аппетита, Кэп. Приятного аппетита, Тигра, Тень.
— Змей, давай не хандри, без твоей Пушки, похоже, ни как. Там главный на подходе, ковыляет медленно, но как танк — не остановить, он уже почти под стенами.