— Ну что же ты, Большой, отстаешь, вкусно, питательно, давай а?! — пискнет и снова бежит к оставленному батончику.
В детском приюте, стаба Рамбов который теперь располагался в бывшем дворце офицеров было, как всегда шумно, временами даже весело, главное жили, а по правде скорей выживали, а тут такое.
Они опять спустились на первый этаж и проследовали через ресепшен влево и попали, в непонятно куда ведущий, узкий, низкий коридор, будто вырубленный в массиве бетона. Заканчивающийся узкой, подозрительно добротной, стальной дверью, ведущей: то ли в бывшую щитовую, то ли в подсобку уборщика. Жёлто-грязный, обшарпанный напольный кафель с прорехами. По центру две древние спортивные лавки, а по периметру старые, проржавевшего цвета упадка и запустенья шкафчики с номерами, нанесёнными, когда-то видимо белой краской. Батя не смущаясь заскрипел створками одного из раритетных шкафчиков, на удивление, достав оттуда два добротных стакана и на первый взгляд настоящий «Бакарди».
«Странно, а я за сегодня еще ни кого не убил, непривычно как-то, надеюсь, еврейский бог зачтет мне это благоденство. Ни какой тебе колготни, ни каких тебе, допросов, пыток, криков», - сам с собой говорил человек, а может и не человек вовсе.
— Твои еще пока лежат целые, не кусками. Предлагаю обмен один к трем. Мне нужен ты, Змей. Договариваемся сейчас, времени не дам.
Пифия засмеялась, а на это можно было смотреть вечность.