– Конечно, граф, – Дагена очаровательно улыбнулась. – Человек, который не знает, кто он таков и откуда, который не ведает обычаев и пути своих предков, – всего лишь листок, несомый ветром. Предназначено ему исчезнуть и сделаться ничем.
– Конечно. Не станем больше об этом говорить.
Конечно же, лишь при условии – и вот уже некоторое время Анд’эверс не мог избавиться от этой мысли, – если империя их не обманула. Это был бы удачный ход: убрать от границ сумасбродных пришельцев, бросить их в битву с вражескими силами, но так, чтобы самому остаться в тени. В лучшем случае обе силы выпустят друг другу достаточно крови, а опасность с Востока окажется отодвинутой. Всякий кочевник, убитый стрелой Фургонщика, был пыльцой, собранной меекханской ловкостью.
Кей’ла не отводила взгляд от мужчины. Верданно, лучник из колесницы, потерял где-то шлем, хотя получил теперь другой, поскольку засохшая кровь слепила ему волосы в твердую скорлупу. Стеганая куртка, надетая поверх кольчуги, была порвана в клочья, сама кольчуга – прорублена так глубоко, что виднелась нижняя броня и посверкивающая в кровавой ране кость. Дышал он тяжело, лицо его было разбито от удара боевым молотом, от чего нос и губы выглядели словно гигантские, упившиеся кровью клещи.
– Не настолько, как кажется. Кроме того, мы сражаемся либо на фургонах, либо на колесницах. Редко бегаем по полю битвы.
Может, кроме куста, что как раз чуть отклонился в сторону, и человека, выросшего как из-под земли.