Двигались они во главе колонны, шестая рота свободным кордоном окружила десяток-полтора первых фургонов. Плащи горцев отсвечивали грязной белизною, все псы были в ошейниках – и только слепец мог бы сомневаться, что это идут императорские солдаты.
– Понимаю. Однако прошу поверить, лейтенант без фамилии, что в Белендене мы тоже придерживаемся устава. Нур!
– Что-то подобное я и подозревал. Как иначе девушки, пойманные под той башней, попали бы в замок какого-то там графа? Однако я не вижу вокруг ни одной Крысы, а потому – давай-ка о них не переживать. Вы имеете что-то общее с тем, что мы оказались именно здесь? И знаете ли, где оно, это «здесь» – вообще?
Изрядная часть строителей вернулась за туннель, чтобы отпраздновать с семьями, а потому те, кто остался, получили в свое распоряжение все вино и еду. И пользовались этим без меры, щедро оделяя стражников. Кеннет наблюдал за своими людьми: те сидели плечом к плечу с Фургонщиками, ели, пили, улыбались, когда их хозяева хохотали, шутили сами. Он уже договорился с Гер’серенсом, на рассвете Фургонщики должны были подновить рампу, его рота использует этот момент, чтобы взойти наверх и миновать расщелину, потому как после фургоны пойдут нескончаемым потоком, день и ночь. В целом это означало, что им следовало бы уже отправиться спать, но опыт подсказывал, что не стоит отдавать людям приказы, которые невозможно выполнить. После дней, проведенных в прорыве сквозь горы, и ночей в легких палатках им не помешала бы временная передышка. Ведь, проклятущее проклятие, они вполне заслужили это: костры, горячую еду, хорошее вино.
В нескольких милях от них от каравана оторвался отряд колесниц и помчался навстречу легкой кавалерии.