– Так я и думал. Придется выбирать сержантов из той компашки, но не раньше чем через несколько дней, когда мы поймем, у кого там есть к тому расположенность. Сперва – коричневый с чернью, чтобы было понятно, кто выше положением.
Похититель не обращал на Кей’лу большого внимания, как будто она была обычным узелком, набитым тряпками. Время от времени, когда она соскальзывала меж копыт, он грубо подхватывал ее за пояс и поправлял. Она не стонала и не плакала, что, казалось, крепко его раздражало, потому что при случае он несколько раз сильно ее дергал за связанные руки, будто желая выломать плечи.
Старик улыбнулся. Легко, легонько: любой, стоящий рядом, мог бы посчитать эту усмешку лишь тиком, кривящим уголок губ. Но Йавенир знал, что улыбается, хоть нынче это и было выражение скорее скуки, чем триумфа.
– С тех пор, с каких некоторым нашим солдатам пришлось послужить в охране купеческих караванов. А если этой гранью не проедет ни один груженый фургон наших купцов, то и вам не удастся. Фургоны следует облегчить, часть вещей перенести вручную и загрузить лишь по другую сторону. Иначе вы потеряете здесь боги ведают сколько повозок и времени. Конечно, если погода удержится, – добавил он. – Пока это – легкий дождик, а если начнется всерьез или случится снег и настоящий ветер… придется ждать.
Фенло Нур не терял время на то, чтобы полюбоваться результатом своих трудов, упер арбалет в землю, дернул тетиву, без усилия, казалось зацепив ее за крюки, положил стрелу в желоб. Кеннет в жизни не видел, чтобы кто-то так быстро заряжал оружие. Десятник прижал ложе к щеке и аккуратно надавил на скобу. Последний всадник все еще осматривался, когда стрела ударила его в горло.
– Взгляни туда, – указал он на противоположный конец долинки, где караван наконец-то устраивался на вершине холма. – Там они должны остаться и умереть.