– Знаешь ли ты, лейтенант, что происходит, когда наши чародеи проникают в глубь Источников Силы, когда черпают из собственных аспектов настолько глубоко, насколько вообще могут дотянуться? – спросил наконец он негромко.
Кей’ла чувствует прикосновение. Саонра прячет лицо в ее волосах.
То, что происходило в замке, непросто было назвать штурмом: они не видели толп врагов, врывающихся сквозь выломанные врата, – только крики и стоны, какой-то вой, доносящийся из кордегардии, вонь жженой шерсти, сияние сотен солнц, что внезапно взорвалось в одном из окон. В первом же коридоре они вооружились: Кайлеан саблей, а Дагена коротким копьем, хотя оказию использовать оружие они получили только на ступенях, что вели на второй этаж. Две тени внезапно вырвались из ниш в стенах и напали, рассчитывая на полумрак и растерянность. Но того, кто вырос в пограничье Великих степей, было непросто застать врасплох.
Первенец. Наследник титула и богатств. Тот, которому принадлежала рука красивейшей из местных дворянок и чей сын должен был бы стать новым графом дер-Малег. По крайней мере – до несчастного случая шесть лет назад. Потому что сейчас, поскольку его родной отец чтит некие древние предрассудки и дурацкие обычаи, сам он стал никем. Это младший брат получит все, а случись что с Аэрихом, есть еще и Иврон, ублюдок от другой матери, который как третий сын должен бы уже давным-давно искать своего счастья где-то по миру, но сидит на отцовской земле, словно падальщик, – и даже он нынче важнее его, старшего.
– Хорошо. Очень хорошо. Прежде чем ты умрешь, прикажу вырвать тебе язык и накормлю им своего пса. Может, он станет громче лаять. А теперь – жди. Прежде чем перевалит за полдень, появятся первые фургоны. Впустим их сюда, позволим увидеть реку, а потом все сожжем. И тогда я найду для тебя муравейник.
Кайлеан пискнула, выдернула руку из хватки и через миг стояла уже у дверей. Он не пошел за нею.