Пак. Паопаапак. Четыре стрелы, одна за другой, воткнулись в песок на дне фургона, всхлипнули бессильно и погасли.
– А-а-а… Это странно, господин генерал… В Белендене мы просто подписываем документы позже.
– У-у-у-ух. Еще немного этих веток, и я сама превращусь в иву и выпущу листки. Скоро Первая позовет нас на ужин, а потому – ступай, помой руки и готовься. Ты хорошо сегодня поработала.
Окрестности изменились: черные скалы, черная пыль под ногами, стальное небо над головой. Никаких теней, никаких проблесков солнца, никаких намеков, что нечто подобное солнцу здесь вообще существует.
Еще один залп зашумел в воздухе. Присесть, щит над головою, подождать.
Приказали ему прийти без оружия и встать в таком месте, чтобы каждый видел пустые ножны сабли и место на поясе, где должен был висеть кинжал. Он мог бы так принять послов от собакоедов-сахрендеев, но чтобы приказывать ему, словно последнему невольнику?! Для всех в обозе будет понятно, что Отец Войны уже не взирает на Ких Дару Кредо с милостью. Он уже видел пламя, разгорающееся в глазах Салэ Мозо Леуры или Карпа из Белых Овец. Кланы их были сильнейшими, и каждый по отдельности полагал, что это он должен преклонить колени пред Йавениром и получить от него Сыновий Пояс.