По ошеломленным лицам музыкантов было видно, что с маэстро никто не осмеливается так разговаривать. Сенчина теребила в руках провод от микрофона и нервно кусала губы.
- Так вот вы где! - возмущенно-пьяный голос Нодара врывается в наш идиллию.
Ну, как "совещаться"? Я вещал, как мессия, а парни слушали, то согласно кивая, то насмешливо хмыкая, то округляя глаза от моих "запредельных заносов".
- Здравствуйте, Леонид Ильич! - звонко отчеканил я.
В этот раз разговор дался мне довольно легко, хотя и произнес я от силы пять слов. Отложив в сторону градусник с его позорными 36,1', я следующие 10 минут буквально пожирал вкуснейшие четыре сырника из сырковой массы с изюмом и поджаристой корочкой, затем навернул почти половину 800-граммовой банки со сметаной и черным хлебом, который отрезал от круглого ржаного, найденного в хлебнице. Затем пришла очередь маминого 'лимонника', за который можно было и душу продать, так было вкусно!
В понедельник, программу "Время" мы собрались смотреть все вместе. После работы около семи вечера приехал дед, а мама накрыла в гостиной праздничный стол, напротив цветного "Рубина". О предстоящем событии были предупреждены все наши родственники и просто знакомые. Дедушкины московские коллеги, у которых был видеомагнитофон, привезенный сыном-дипломатом из-за границы, клятвенно пообещали записать сегодняшнюю программу "Время" на кассету.