Вождь взмахнул рукою в третий раз, и флейты снова понесли приказы во тьму. Во мгновение ока все факелы погасли.
– Хорошо. Пытайся дышать неглубоко. – Обычное для таких ситуаций «все будет хорошо» не могло протиснуться у нее сквозь горло. – Можешь говорить на ав’анахо?
– Я полагала, что Аэрих-дер-Малег присоединится к нам. Разве его не будет на ужине?
Духи довольны. Такое отчаяние выгибает окоем. Над лагерем сахрендеев, кажется, проваливается небо.
– Я знаю, что они неглупы, что постоянно тренируются, их колесницы проезжают несколько кругов посреди долины, лучники, щитоносцы, копейщики превратили окрестности лагеря в военный плац. Это демонстрация, верно? Хотят показать нам, что они готовы к схватке. Но это – пыль в глаза, потому что битва уже началась, я прав? Они уже сделали первые ходы? Но это не будет битва мечами и топорами… Темные силы повисли над горами, и все началось как раз перед тем, как пришли приказы из Меекхана. Потому я должен знать, имеют ли они с этим что-то общее.
Рассвет следующего дня вспыхнул трудами и суматошной активностью на отроге. Строители пробудились, едва восточный горизонт начал розоветь, но благодаря этому молоты, топоры и пилы заработали еще до того, как солнце подняло над возвышенностью свое красное лицо. Видно также было, что по ту сторону расщелины работа не останавливалась и на ночь, поскольку оттуда теперь выезжал бесконечный поток фургонов, наполненных уже отпиленными балками, досками, камнями и землею. Останавливались они у конца рампы, разгружались и поворачивали, освобождая место другим.