Под этим взглядом все обвинения встали Кей’ле поперек горла.
Но это были легковооруженные лучники всего-то в набивных кафтанах или – самое большее – в кожаных панцирях и шлемах, а напротив них стояла стена железа и стали. Несколько сотен пик, рогатин и гизарм склонились, и страшный бронированный еж двинулся в атаку, клюя, коля, стягивая всадников с седел. Через миг лишь несколько наиболее наглых кочевников противостояли Фургонщикам, рубя саблями древки, но, прежде чем человек успел бы преодолеть сотню шагов, они бежали или были убиты.
Через пару дней они всерьез прикидывали, не лучше ли им поселиться в подвале.
Здесь погибли хорошие люди, убитые чарами, а духи их возвращались на место смерти, чтобы пожаловаться. Убил их кто-то, кого они знали настолько хорошо, чтобы впустить на крышу. А ведь Бесара утверждала, что в замке нет ни единого чародея, никого, владеющего Силой. Что тем паче удивительно, ведь были это не чары сельской ведьмы. Очень непросто подчинить человека таким образом, чтобы заставить его совершить самоубийство, ведь в таком случае и тело, и душа сопротивляются: проще убить потоком магического огня, чем заставить броситься на меч.
Она вздохнула глубоко и внезапно не пойми от чего расплакалась.
Голос женщины был идеально поставленный, максимально нейтральный – ведь невозможно допустить, чтобы служанка осмелилась ругать свою госпожу, она всего лишь говорила чистую правду. Взгляд темных глаз прошелся по верхушке башни.