Лес был достаточно густым, чтобы скрыть стражников от взглядов преследуемых. Бежали трусцой, с оружием в руках, помня, что они не одни, псы шли впереди, растянувшись широким веером и не издавая ни звука. Знали, что идет охота на людей.
Кеннет повел взглядом по знакам, вышитым на материале. Рота, полк, рота, полк… разный размер и форма цифр, разные истории, по крайней мере восемь разных отрядов. Сделать сплоченную роту из четырех десятков ему удалось за два года. Сколько времени это займет теперь?
– Потому что козы и овцы нервничают, спрятанные? Прикажи выйти остальным, и поговорим.
Несколько десятков ладоней взметнулось в салюте. Одни быстрее, другие – медленнее. Кеннет кивнул и отдал честь, меряя людей взглядом. Молодые и старые, со шрамами, и совершеннейшие молокососы. И бунт в глазах каждого. Это хорошо. Их не сломили.
– Так лучше. Две плаксы, что сидят в темном фургоне, – это на одну больше, чем нужно. Хорошо, что никто нас не видит.
– Кроме того, что те места были некогда обитаемы? Что там шла война, которая уничтожила все? Что тамошние скалы плачут?