Сумерки приходили быстро, но словно украдкой. Тучи затянули солнце, потому небо начало темнеть, сгущаясь все более глубокой серостью, чтобы наконец прикрыть всю долину черным покрывалом. Ничего не просматривалось дальше чем на тридцать шагов.
Даже кха-дар, несмотря на свои стратегические таланты, и представить не мог, как будет выглядеть путешествие Фургонщиков. Почти трехсотмильный марш на север, просачивание горными дорогами к крепости и наконец проход через самые дикие районы Олекад. Кошкодуру разве что удалось устроить, чтобы они вместе с Даг, Леей и Кайлеан ехали во главе первого каравана, остальные по двое, по трое сопровождали следующие четыре. Они должны были проверять дорогу и выполнять роль гонцов, наткнись фургоны на какое-то препятствие. В конце концов, такова была воля Совета Лагерей, который им платил.
– Ставить жизнь на свою работу – разве это странно? Кроме того, это меекханский обычай, как я слышал: мастер-каменщик входит под мост, когда тот готов.
Две линии щитов снаружи и вооруженная копьями пехота внутри. Крепость, сломать которую стоило бы изрядно времени и крови. Крепость, которая не может сдвинуться с места.
– Младший десятник… – произнес лейтенант настолько спокойно, насколько сумел.
Лейтенант, видимо, и вправду был уставшим, поскольку беспокойство его после этих слов только возросло. Велергорф вспоминал Монеля как хладнокровного, твердого, что твой кремень, сукина сына, который орет и ругается на своих людей – когда все в порядке. Зато когда он начинает их хвалить, то все принимаются ходить на цыпочках, словно кто сунул им в портки осиное гнездо. А он, Кеннет-лив-Даравит, только что услышал нечто вроде комплимента. Похоже, Черный Капитан готовится протянуть ему руку, скрыв в ладони отравленную иглу.