– Во-вторых, мы не можем вернуться в замок путем, которым шли верданно, потому что они – официально – подняли бунт, а значит, Горная Стража не может бродить между фургонами, словно ничего не произошло.
Вот – тишина, еще более глубокая, чем раньше, тишина абсолютная.
Или там заметили, что ты лезешь в проблемы, из которых не выйдешь живым-здоровым.
– Он и приказал… сахрендеи… советовались три дня и три ночи. Мы жили между ними несколько лет, как гости, а не как заложники. Сами они потеряли большую часть молодежи во время войны, потому считали нас собственными детьми. Но не имели достаточно сил, чтобы нас оберечь… Как скрыть восемь тысяч детей, которые не ездят верхом? Как обмануть шпионов Отца Войны? Они рискнули всем, что имели. Если бы Йавендир узнал…
Вот – удар. Кони в последний миг замедляются, неохотно напирая на плотную толпу, но не останавливаясь полностью. Наконечники копий тонут в груди или – ловко подбитые пехотинцами – пролетают над головами. Копыта пытаются топтать лежащих, конские зубы скалятся в лица. Всадники тянутся за топорами и саблями, ударяют сверху и…
– Отныне я буду воином клана Сломанного Клыка. – Такие слова на устах десятилетнего мальчишки могли бы вызвать улыбку, когда бы не его глаза. – Буду в битве носить знаки моего дяди и ездить верхом. Имя мое теперь – Амурех.