Эсо’бар выругался и сплюнул. Рана отвратно болела. Кочевники дважды на протяжении ночи врывались к ним в лагерь. Первый раз – всего-то два дурака, которых сразу и прирезали, а во второй – аж пятеро. И бились хорошо, сучьи дети: яростно и дико. Тот, второй, раз стоил гарнизону их фургона одного убитого и двоих раненых, среди которых оказался и сам Эсо’бар. Клинок се-кохландийского кинжала пробил его кольчугу, и не уклонись он, со сталью познакомилась бы и его печенка. А так – всего-то получил широкую, исходящую жгучей болью рану, что тянулась от правого бока почти под мышку. Сволочь!