Граф взял серебряную шпильку и принялся колоть выложенные перед ним холодные закуски, словно насаживая врагов на пику.
Через некоторое время Йанне выдохнул, фыркнул и нахмурил брови.
Вот – духи, хоть она и не понимает, отчего они ее не покинули. Она ведь сделала все что нужно. Вот – миг тишины. Дрожь почвы и осознание, что это жалоба земли, мучимой тысячами копыт.
Третий отряд Фургонщиков ударил в лагерь с противоположной стороны. Сперва не происходило ничего – какой-то отдаленный крик, нечто вроде звона железа, короткое конское ржание. А потом внезапно – дикий визг, такой сильный, что он пролетел над лагерем и донесся до них, – и топот тысяч копыт, что бьют в землю в убийственном галопе, а еще самый дикий и пугающий звук, какой Кошкодуру приходилось слышать в жизни: будто миллион яростных барабанщиков ударили в миллион металлических котлов.
Все смотрели на сержанта, который явственно собирался с духом. Наконец он пожал плечами, подошел к Дагене и решительно отодвинул ее в сторону. Присел рядом с неудавшимся похитителем и возложил ему руки на грудь.
Вот – образ тяжелой конницы, ровняющей строй, шесть-семь тысяч Волков, стоящих стройными рядами. Вот – мысль: это мы, когда б сидели в седлах.