– Дружище, – кулаки кузнеца хрустнули. – Ты смотришь на кровь на снегу и не видишь трупа. Смотришь на кочевников, которые готовятся к долгой осаде, и не видишь их уверенности и спокойствия. Они знают, что наши колесницы вне лагеря, они ведь сами их отсюда выманили, однако не выказывают ни малейшего беспокойства. Не строят дополнительных укреплений, не отсылают конную армию на юг. Я готов поспорить на моих породистых лошадей, что Ких Дару Кредо уверен в том, что колесницы погибли. Он поставил на них ловушку, из которой им не уйти живыми. И это моя вина. Только моя.