– Ты можешь чувствовать, – возразил Эрвин. – Она – вычислять. Ты получил подтверждение своему чутью, а это уже кое-что. Мало, конечно. Я по-прежнему твой должник.
– Ну и чьи они теперь? – брызгал слюной Каин. – Кому их жаль?
Умышленно? Эрвин считал так и этак, не верил себе, начинал сначала и все-таки пришел к выводу: никакого тайного умысла здесь нет, просто так уж сложилось.
– Допустим, ты прав. Но все-таки ты считаешь, что возможен третий вариант: он – фигура в игре Терры против нас?
Но ведь ее ведут многие, а те, кому она недоступна, мечтают о ней. И мама стремилась к такой жизни, и отец… В конце концов, разве он сам, Эрвин Канн, не делал то же самое с поправкой на свою уникальность? Существенна ли здесь эта поправка?
– Не, Каин, – прохрипел он. – Ты это… зла не держи. Я так… Обидно же от бабы такое слышать. Добро бы от твоей, а то… Ну, я разозлился просто…