– Просчитать, сделает он глупость или нет, я не мог, – признал Эрвин. – Пришлось пойти на эксперимент. Я знал Прая до переворота. Я знал его накануне переворота. Невозможно строить график по двум точкам, особенно если точно знаешь, что впереди излом функции. Мне надо было узнать, в какую сторону дрейфуют параметры личности Прая. Я узнал.
Смолкли двигатели. Пилот раскрыл рот и задышал часто-часто, как собака на солнцепеке. Он был похож на только что откачанного утопленника. Эрвин подмигнул ему, отстегнулся и полез в грузовой отсек.
Теперь вскочил Томми, вскочил и отпрыгнул. Эрвин с видимым интересом смотрел, как рука старшего офицера обхватила рукоять услужливо выдвинувшегося из кобуры пистолета и навела ствол на командира. Эх, неумеха… Любой патрульный на кордоне у Саргассова болота сделал бы это вдвое быстрее.
– Не так ли и вы, – нахально сказал Эрвин, – вспыхнете, недолго посверкаете и погаснете. Вас погасят.
– Здесь, – донесся голос из железной горы.
Эрвин кивнул, не выказав никаких эмоций. Порядок так порядок, и что, мол, тут удивительного? Томми невольно подумал, что и в случае бунта на борту внешняя реакция командира была бы той же самой.