– Вот так чай пьют московиты, – прокомментировал свои действия хозяин. – Рискнёшь отведать?
– И ваша служба в полиции навсегда заткнёт фонтан красноречия мисс Бурил, – негромко заметил я.
– Да что такое вы говорите, инспектор? – усмехнулся взломщик. – И что же, мистер Маккейн что-то достал из несгораемого шкафа? Нет, сэр, нет и нет! Он только заглянул внутрь, и не более того! Откуда мы с вами, господа, можем знать, что он не доверенное лицо покойной аббатисы, заблаговременно нанятое ей присматривать за вещичками, коли с ней случится что?
Поднявшись к кабинету мистера Канингхема (место дежурного я ненадолго оставил констеблям из дежурного наряда) и постучав в дверь, я, дождавшись разрешения, вошёл.
– Мне кажется, что это очевидно. – Я сложил руки на груди. – Первое: его приобрёл герцог Данхилл, а он, смею напомнить, не часто появляется на подобных мероприятиях. Также отмечу, что за картину шёл яростный торг – гораздо более горячий, чем за древнюю рухлядь из Поднебесной. Второе: полотно ещё при первой демонстрации наделало много шума, и его автор уже сейчас принят во всех модных салонах Дубровлина. Странно было бы, если я не отразил бы этот факт, особенно с учётом былого его мне интервью по поводу неизвестной ранее и, заметьте, чудотворной иконы Эндрю Флорина. Сколько читателей мы на материале у религиозных изданий отняли тогда? Ну, может, не отняли, но уж всяко подняли свой тираж.
– Ох, буду весьма признательна. – Она немедленно вручила мне свою ношу, увесистый куль.