– Нефрит. – На губах доктора появилась ироническая улыбка. – И персики. «Персиковая ветвь», я верно полагаю?
– Э? Испытаний какого рода, позвольте поинтересоваться?
– Тошноты, пожалуй, нет, – ответил я, прислушавшись к ощущениям своего организма.
Видимо, наливка соседа и впрямь обладала каким-то успокоительным воздействием, поскольку к исходу уже первого роббера финальной партии все трое пациентов камиллианского гошпиталя отчаянно зевали, я же от настойки О’Ширли, напротив, ощущал прилив сил и бодрости, так что к концу игры, в целом, по результатам всех партий, стал богаче на гроут и один фартинг.
И пошли мы с моей разлюбезной на променад, сладостей я ей накупил, поворковали, опять же – всё как у людей. Я её потом до дома сопроводил – она горничной у соседки мистера Крагга служит, и та, старая ведьма, поздно ей возвращаться не велит. Поцеловал на прощание – как же без этого? Да и полетел домой окрылённый.
Вторая половина дня прошла в суете по подготовке номера, сдаче его в типографию и прочих спорах с корректором и верстальщиками – чистая рутина. Наконец очередной номер отправился в типографию, большая часть сотрудников – по домам, а я – на литературные чтения, где отец Хопкинс должен был представить на суд богемы свои новые произведения.