Голем не знал, кто эти люди и зачем им это понадобилось, однако в чём он точно был уверен, так в том, что его начинили взрывчаткой, прикрыв её как якобы секретные блоки, и присоединили к ней часовой механизм, каковой должен был запуститься после окончания партии с сэром Эндрю и вызвать взрыв через две минуты.
Позавтракав, облачившись в форму и накинув сверху форменный макинтош, я поспешил на службу, стараясь попасть туда как можно раньше, ещё до утреннего развода. Вчерашние события подсказывали мне, что события могут начать развиваться самым резвым аллюром в любой момент, и если удастся при этом себя хорошо проявить, то мои сержантские нашивки из области гипотетических размышлений руководства могут перейти в разряд объективной реальности. К тому же очень не хотелось попасть в пути под собирающийся разразиться буквально вот-вот ливень.
Ещё несколько дней назад у меня родилась просто безумная идея нового вида репортажа, которой я ни с кем не стал делиться, опасаясь, что критика может подорвать мою решимость провести эксперимент.
– А что в этом было бы дурного? Не так уж часто где-то, кроме как в «Криминальном чтиве», появляются изображения высших полицейских чинов. А ведь народ должен знать своих героев в лицо! – Комиссар снова раскатисто расхохотался, так сильно, что на глазах его выступили слёзы. – Мистер Адвокат, вы… – произнёс он, отсмеявшись, – определённо, вы истинная акула пера, и, дав вам палец, рискуешь остаться не то что без руки, а вообще без всего. Я, признаться, восхищён. Что же, будь по-вашему.
Признаюсь, я несколько струхнул от такого поворота событий и поворачивался, казалось, целую вечность. Увиденное, впрочем, меня порядком успокоило – в дверном проёме стоял офицер в форме флота, при шпаге, но без видимого огнестрельного оружия. Стоял спокойно, с достоинством.