– Вы оказываете мне верьикую честь, Айвен-сан, – поклонился хлебосольный хозяин, присел напротив меня и налил в чашечку прозрачной жидкости из кувшина.
– Определённо, на такой незамутнённый эгоизм нельзя обижаться… – пробормотал мистер Мексон, после чего повернулся ко мне, смерил долгим взглядом, а затем вдруг улыбнулся и спросил: – Констебль, а вы в вист играете? А то блек-джек мне, говоря честно, уже осточертел, а четвёртого мы себе в компанию сыскать никак не можем.
Врачи удалились, а вместо них появились двое дюжих – как бы и не поздоровее меня – санитаров с носилками.
– Боже, какой будет скандал! – схватился за голову я.
Питаться опять пришлось пирожками миссис Хобонен. Я же рассказывал уже, что это за дрянь, но все уже привычные… Кроме нашего дежурного, сержанта Юджина Теклбери, всего полторы недели как переведшегося к нам в связи с повышением. Вот ему-то от стряпни старушки мигом худо стало – так свернуло, что сил нет.
– При должном уходе жить будет. Перелом трёх рёбер справа и плеча правой руки, это уже со смещением, треснувшая ключица, ушиб грудины, контузия, сильное сотрясение мозга, ушиб спины, возможно, трещина в правой лопатке, – вынес заключение лейб-медик. – Рекомендован строгий покой. Всё, что надо, мой ассистент сейчас наложит, но переносить потом осторожно, не растрясти. Голова пострадала особо тяжело, как череп не разошёлся только?