– Ох, ну хорошо. – Оглушённый напором инспектора парень затряс головой. – Там, я так понимаю, графика? Или что-то надо будет и в цвете?
– Насколько помню, мистер Блинке, это отчёт о вчерашнем аукционе, – пожал я плечами, демонстрируя искреннее недоумение. – Основной лот – чайнский нефритовый сервиз тринадцатого века.
Обижать ниппонца мне не хотелось (а откажись я – он и впрямь мог смертельно оскорбиться), да и, положа руку на сердце, ничего дурного в том, чтобы пропустить рюмашечку после тяжелого дежурства, я не видел. К тому же в настоящий момент я не находился при исполнении обязанностей, так что и подношением, сиречь взяткой, это ниппонское виски тоже считать было никак нельзя.
– Лучше бы ты согласился, – тяжко вздохнул комиссар. – Вот ну что мне с этим всем теперь делать, сэр Эндрю?
Ну и уж разумеется, что именно в опере певцы, актёры и музыканты самые-рассамые во всём Эрине. Прямо скажу: весь первый акт я с отвисшей от восторга челюстью просидел. До того это всё прелестно было – сил передать нет!
– Сэр, вы можете не сомневаться – мимо меня и мышь не проскочит, – заверил я мистера Уоткинса. – А когда мы будем играть, я сяду напротив входа в палату и дверь в неё открою. Газовые рожки в коридоре скоро погасят, насколько я знаю, а свет от нескольких свечек вряд ли будет помехой охраняемому.