– Броненосный крейсер «Ланкастер». Девять с половиной тысяч тонн. Проведен первичный осмотр. Лежит на правом борту вне фарватера на глубине примерно двадцать метров в отлив. Корпус разорван на две части почти точно по мидель-шпангоуту и дополнительно сильно фрагментирован. Подъем, в связи с сильными разрушениями и отсутствием помех для навигации, в настоящий момент не представляется целесообразным…
– Сепатизмус вульгарус, – сказал я, – обычный местечковый сепаратизм. Не было ни одной революции, которая не переболела этой хворью. Лишь бы весь этот парад суверенитетов не закончился кровопролитием. А для этого, товарищи, надо прежде всего покончить с теми, кто представляет наибольшую опасность для советской власти. Я имею в виду тех, кто отправился на Дон для того, чтобы под знаменем генерала Алексеева пытаться сформировать боевую организацию, с которой он выступит против власти Советов. К этим людям могут примкнуть и все недовольные советской властью из числа казаков.
Русская эскадра почти охватила голову британской эскадры, заняв наиболее удобную позицию для боя. Полный же охват наступит чуть позже, после третьего или четвертого залпа. С кормы «Ярослава Мудрого», занявшего позицию чуть впереди и левее строя русских линкоров, поднялся в воздух вертолет дальней радиолокационной разведки Ка-31. Центральные посты линкоров были оборудованы радиоприемниками, настроенными на волну связи с оператором радара на вертолете. Ка-31 подлетел к «Севастополю» и на высоте около километра, уравняв с ним скорость, выпустил антенну. На такой высоте радиус его обзора для надводных целей типа линейный крейсер составлял более семидесяти пяти миль, и поле боя будущего сражения он видел, как в компьютерной игре. Дополнительно информация также могла поступать и с «Ярослава Мудрого», который тоже видел всю картину, но уже под несколько другим углом и на меньших дистанциях.
Часы показывали почти четверть двенадцатого утра, но за окнами бревенчатого домика, в котором помещался штаб, царила морозная ночная мгла, лишь кое-где прорезываемая тусклыми огоньками. Полярная ночь, что с нее возьмешь. Под вой полярного ветра, несмотря ни на что, в советском Мурмане начинался еще один трудовой день.
– Наверное, вы правы, – покачал головой Владимир Арсеньевич, – но все же в последнее время у меня как-то нет уверенности в собственном будущем…
– Не думаю, что вас в нее примут, – ответил я под громкий смех присутствующих. – Лучше было бы вам организовать свою партию, которая смогла бы защищать интересы шведов, живущих в Финляндии. В конце марта состоятся выборы в новый Сейм, или Верховный совет, как они его называют, и такая партия могла бы в них поучаствовать. Да, кстати, этот вопрос не так давно уже обсуждался в Стокгольме на встрече представителя советского правительства с премьер-министром Швеции и кронпринцем. И это инициатива эмиссара новой русской власти была положительно воспринята. Швеции на ее границах нужен мир, мир и только мир.