В общем, положение их первого лорда сэра Эрика Гиддса и командующего Гранд Флитом вице-адмирала Дэвида Битти куда хуже губернаторского. Им сейчас и на елку влезть хочется, и при этом не оцарапаться. Потому истерика, которую непременно закатит норвежское правительство, будет выглядеть весьма несерьезной. Один ваш отряд без большого труда отправит на дно все их броненосцы береговой обороны.
Закончив краткую вступительную речь, Сталин обнаружил, что его папироса погасла, и снова потянулся за спичками.
– Да-да, именно он, Михаил Васильевич, – ответил я. – Товарищи Думенко и Буденный, как иногородние, для казаков не авторитет. А вот войсковой старшина, да еще со своим отрядом – это совсем другое дело. Надо учесть, что на Дону товарищ Миронов человек уважаемый и к его мнению обязательно прислушаются, особенно если за его спиной уже будет находиться наш корпус.
– Не буду с вами спорить, товарищ Османов, – ответил Железняков, – но я все равно останусь при своем мнении…
– Господа, – начал я свое выступление перед сидящими в зале людьми, – все вы слышали о злодейском убийстве в Борго великого князя Кирилла Владимировича и его семьи. Эти подонки не пожалели даже невинного младенца. Полагаю, что все вы до глубины души возмущены этим преступлением. Необходимо было любой ценой остановить тех, кто в ослеплении своем готов резать и убивать всех подряд. Господа большевики, которые взяли власть в Петрограде, сумели выполнить эту задачу и остановить кровопролитие. Господа, я имел возможность откровенно беседовать с главными лидерами большевиков. Скажу вам – это люди решительные и жесткие, которые шутить не будут. В то же они умные и прагматичные политики. Сопротивляться им – бесполезное занятие, и нам надо как-то находить с ними общий язык.
Правда, перед этим они еще хотели пристрелить тех «товарищей», что позвали их на Дон. Но те, вовремя почуяв опасность встроенным в пятую точку национальным чувством самосохранения, своевременно слиняли в неизвестном направлении, очевидно решив поискать помощи против Каледина где-то еще.