Посадка на «Илье Муромце» – дело жесткое, и генерал майор Скалой, следуя совету фельдфебеля Пля, покрепче схватился за поручни сиденья. Так же поступили и остальные пассажиры, поскольку никто не имел особого желания прокатиться, словно бильярдный шар по всему фюзеляжу аэроплана.
10 декабря (27 ноября) 1917 года, три часа пополудни.
Теперь же все пошло совершенно не так, что, конечно, само по себе еще не гарантировало приемлемого для правительства Сталина исхода революционных событий в бывшем Великом княжестве Финляндском. Во всех митингующих группах имелось достаточное количество людей в штатском, вооруженных русскими и немецкими винтовками, охотничьими ружьями и пистолетами, которые свободно можно было купить в оружейных магазинах Гельсингфорса. Сборище у стен Сената охраняли так называемые отряды самообороны, или охранные отряды, а митинг у университета находился под защитой финских красногвардейцев.
Социалистическая революция свершилась. Все произошло тихо и буднично. К власти пришли люди, которые ничуть шутить не любили.
Первыми, в скоротечном огневом контакте с балтийскими линкорами были потоплены линейные крейсера «Лайон» и «Тайгер». Причем русские моряки заявляют, что они не обстреливали «Тайгер», следовавший вторым в колонне, хотя, конечно, единичное попадание снаряда, упавшего с сильным перелетом, было вполне возможно.
Майор поблагодарил разведчиков, своих головорезов и казаков за хорошую службу и отправил их отдыхать. На перроне остались только сам майор Османов, я, войсковой старшина Миронов, немного всклокоченный со сна Махно, подпоручик Фейзулин и тот странный тип в штатском костюме, который вел себя на удивление невозмутимо.