– Товарищи… – наконец собрался с мыслями Пахомов, – вы не подумайте чего – конечно же я за большевиков, можете не сомневаться.
Вообще же, для любых крупных боевых кораблей возможность вести артиллерийский бой существует при волнении моря не более пяти баллов. Есть полубак или нет – это уже не так важно. При сильной качке снаряды будут лететь не в цель, а в белый свет как в копеечку. Во время шторма противоборствующие флоты, как правило, не ведут бой, а пытаются найти спокойное место, чтобы отстояться и избежать повреждений от удара волн, которые могут быть не менее разрушительны, чем вражеские снаряды главного калибра.
Речь шла о Достовалове, Айвазове и прочих примкнувших к ним господ. В ведомстве товарища Дзержинского с ними тщательнейшим образом побеседуют и получат информацию о событиях в Крыму, так сказать, из первых рук.
Все, джентльмены, совещание окончено. До свидания.
Вряд ли командование этого исламизированного батальона бросит своих солдат на произвол судьбы, и, скорее всего, где-то ближе к вечеру у нас будут гости, с которыми предстоит серьезный разговор. Впрочем, возможна и силовая операция – к этому тоже надо готовиться. Кроме того, мне активно не нравилась фигура генерала Кемаля-Мустафы, будущего Ататюрка, на которого собирались делать ставку в Петрограде. В нашей истории именно он, захватив власть в Турции, инициирует такую резню христиан, что по сравнению с ним даже Энвер-паша покажется малым ребенком.
Остальные участники «гостиничного сидения», оставшись без руководства, сложили оружие и сдались в плен. Среди них оказался и примчавшийся из Крыма на Дон генерал Петр Врангель. Сдались также несколько десятков несостоявшихся «добровольцев» из числа учащейся молодежи, поверившей россказням Краснова и Алексеева о большевиках, желающих погубить Россию. Этих, разоружив, отправили по домам под надзор пап и мам. С остальными разговор предстоял куда более долгий и обстоятельный.