Вот теперь резко повернулась и пошла, не оглядываясь.
А вот у меня, кажется, такое чувство есть. Понял буквально только что. Даже представить себе не могу ситуацию, как я(!) своей рукой(!) подталкиваю одну из девушек в объятия, пусть хоть и самого лучшего, друга. Не говоря уж о перспективе невзначай увидеть их на пути к Арке Любви под ручку с кем-нибудь из местных прохвостов. Подобная мысль очень болезненно отдается в груди и ни с того, ни с сего в душе нарастает страстное, почти неутолимое, желание порвать на куски этих, еще пока неизвестных, женишков моих(!) девушек.
М-да. Пора! Ой, пора-а-а-а… завести книжечку, в которую буду старательно заносить все свои имена и прозвища непременно с подробными пояснениями и комментариями, чтобы, к примеру, случайно не назваться Бером там, где меня знают как Ника, или Стригором там, где я буду представлен Франсором. Свое имя от папы с мамой тоже желательно не забыть. А то ляпну в родной деревеньке, дескать, Беролесс я — все так и ахнут. Посмотрят жалостливо, девушки расплачутся, мужчины ограничатся скупой мужской слезой. Ах, какой был парень! Какой повар! Какие надежды подавал и вот. Смотрите. Совсем в столицах тех проклятущих умом подвинулся.
Правда, ажиотажного спроса не возникло, но мне и одного покупателя хватило. Тем более, компания подобралась, на первый взгляд, довольно удачная. Дюжина орков сопровождала дочь вождя клана «Неудержимых» в Норстоун.
Тогда правильно делают — пусть лучше не высовываются и не путаются под ногами своих воинов.
В голове зазвенело от изумления, сердце зашлось в бешеном танце (ага, вот-вот выпрыгнет из груди), в душе стремительно расцветал неизвестный, но жутко красивый цветок, однако… страх тоже никуда не делся. Он прокрадывался в душу и обрывал лепестки, вклинивался в танец ледяной волной, и вносил диссонанс в звон.