- Что ж ты такой бестолковый! — вмешалась Дили. — Не камзол, разумеется. Благородный! Раненый!
Настроение командира портила мысль о том, что опять его люди лягут слать голодными, но, к сожалению, от них ничего не зависело. Угораздило же по жребию попасть к самому непутевому кашевару из всего обоза. Где только достали?
— А за что их брать под стражу? — удивился офицер пограничник, с которым мы обедали в харчевне за одним столом. — Тех кого поймали с поличным, ты здесь не увидишь. Отбывают свое наказание. А если ты говоришь про тех, кто сейчас вовсю бахвалится своими подвигами в соседнем шинке, так на тропе они не пойманы, следовательно, с точки зрения закона, не виновны. Слова ведь к делу не пришьешь. Они ото всего отопрутся. Скажут, мол, по пьяной лавочке наговорили глупостей, хотели перед девушками форс свой показать. И что ты им сделаешь? Да их жены за такое превышение власти ко мне в очередь выстроятся, чтобы глаза выцарапать, а моя будет стоять рядом и скалкой по заднице добавлять. Зато если уж поймали в лесу — все! Они наши.
— Ну и что же? — усмехнулся король. — Дело молодое. Девушка забегалась в поисках. Естественно, если ей стало настолько невмоготу, что она, небось, уже из юбки или штанов — как там у них принято? — выпрыгивала.
- В лаборатории, — рассеяно поправил алхимик. Причем поправил как-то привычно. Наверное, не раз уже поправлял. — Ты вот что, дружочек, на старика не обижайся — имени твоего не спрашиваю, ибо тут же и забуду. Не очень у меня память на имена. Не обижаешься? — я отрицательно помотал головой. — Ну вот и хорошо. Взвешивать, смешивать, толочь, тереть, сливать, разливать — умеешь?
Лучисола вздрогнула и очнулась от наваждения. Мужчина, все еще слегка заторможенный, встал с пола и, пошатываясь, молча вышел. Послушный орк.