– Да я скорей свою куртку съем! – вскинулся он резко. – Тварь. Думает после пары строк все можно забыть? Или то, что я, дурак, полечу к нему в объятья? Гаденыш, – отвернулся он от меня. – Подкаблучник старый.
Данный поход запомнился двумя вещами. Во-первых – мы с Шидой наткнулись на набор деревянного учебного оружия. Очень качественного. Из проводящей кекки древесины. По два экземпляра катан, вакидзаси, танто, облегченного и утяжеленного мечей. Даже с печатями работы пустынников. Вот так с ходу я разобрать их не смог, но явно что-то на укрепление. И да, очередной раз убеждаюсь, что печати Инсатсу несколько грубоваты. Как крепкое матерное слово по сравнению с поэтическим двустишьем. Но такие вот дела – если на начальных уровнях впечатляют чужие работы, то что вы скажете про многоуровневый получасовой мат. На такое немногие способны, а уж если ЭТО произнести, то заработает что угодно. Наверное, даже утка закукарекает.
– Слышала я, что в Касайнэ поселились Инсатсу, но и не думала, что это ты, провинциал.
Так что да, я устал. Устал слушать ноющих посланников главы, просящих поторопиться, устал днями и ночами вычерчивать трех- и четырехуровневые печати, меня бесит стол для проверки готовой печати, особенно, когда та сгорает, подтверждая, что я где-то ошибся. И пусть в поле гораздо опаснее, но там и работа активная, а говорить, что для меня лучше, я вполне имею право, так как испробовал на своей шкуре и то, и другое.
– Зато объясняет его психологический возраст. К тому времени, как подойдет время женитьбы, он и правда сможет сам сделать выбор. Не полагаясь на чувства.