– Я никак не могу… – торопливо запротестовала я, но в голосе узника вновь появились властные нотки.
Как ни бился Мике со мной, убеждая, что у правил правописания нет ничего общего с черной магией, я стояла на своем. Мне казалось, что за мной и так числится немало грехов, чтобы прибавлять к ним очередную тайную ересь.
Хорвек заметил мой пристальный встревоженный взгляд и правильно истолковал его.
Разумеется, я это поняла позже, ну а тогда от страха у меня отнялся язык, и я, так и не попросив прощения, неловко вскочила на ноги и не помня себя выбежала из библиотеки, закрыв горящее лицо ладонями. Мысли, сменявшие одна другую, причиняли мне почти осязаемую боль – то был стыд за собственную глупость и страх перед возможным наказанием за нее. Собственные рассуждения о темном пламени страсти, в которое не зазорно швырнуть сколько угодно жизней, теперь казались мне несуразным лепетом. Слова господина Огасто отрезвили меня, как ледяная вода приводит в чувство пьяницу, и теперь все мои помыслы сосредоточились на одном желании.
– Сделка! – громко объявил хранитель подземелий, протягивая мне свою ужасную руку.