– Боги бы не позволили случиться такому возмутительному преступлению, будь им угодно наше путешествие! – наконец объявил один из хромых, прозывавшийся, как мне помнилось, господином Сигардом. – Среди нас был неугодный им грешник!
– Клянусь честью, что я не демон, – легко и без запинки произнес Хорвек. Но не успела я придумать, почему этой клятве нельзя верить, как он тут же прибавил, понизив голос, точно секретничая со мной: – Но должен предупредить, я уже нарушал самые страшные клятвы…
Мике задумался и сказал, что припоминает несколько таких случаев из книг по истории.
– Да провалиться мне на этом месте, Эллиса, если я в то время не шинковала капусту вон за тем столом!
– Я так устала… – вырвалось у меня, и я тут же умолкла, ожидая язвительного замечания: «Но ты же собиралась дойти в одиночку!» Однако Хорвек жестом указал, чтобы я поближе придвинулась к огню, и уверенно заявил, что лесной монастырь должен быть совсем неподалеку. Я задремала, прижавшись к нему, а когда костерок погас окончательно, мы опять зашагали по дороге, и я снова удивилась тому, как прибавилось силы в моих ногах.
За то время, пока мы с мальчишкой собрали корзину всяких пожухших стеблей, названия которым я придумывала на ходу, переняв это умение от дядюшки Абсалома, мне удалось разузнать многое о жизни во дворце герцога. Харль был отъявленным сплетником и хранил в своей памяти бесчисленное количество мелких тайн. Природа одарила его хорошо подвешенным языком, и об этом мальчишка знал. Должно быть, его красочные истории здесь выслушивали, затаив дыхание, и он порядочно обнаглел, привыкнув к всеобщему вниманию, – я не раз замечала это дурное свойство у многих балагуров и талантливых рассказчиков.