Господин Казиро привел меня к старому колодцу и, слегка поклонившись на прощание, скрылся в лабиринте. Фонарь с мертвым огнем он оставил мне, напомнив, чтобы я не вздумала касаться зеленоватого пламени. Я осталась одна и от страха не сразу смогла произнести хоть звук.
– Так ты думаешь, что господин Огасто вскоре покинет Таммельн? – я всерьез задумалась.
– Что же вы раньше мне об этом не сказали? – моя досада усилилась стократно. – Я бы сразу поняла, что демон морочит мне голову, и не потеряла бы столько времени на пустую болтовню с ним!
– Когда-то он сказал: «Ты вольна делать что хочешь. Я не буду тебе препятствовать. Если для твоего спокойствия нужно, чтобы меня осмотрел лекарь, то я согласен», – ответила герцогиня, чье лицо горело от нетерпения.
Мысль о безумии герцога казалась нелепой, когда я смотрела на его спокойное приветливое лицо. В глазах господина Огасто светилось лукавство, в быстрой улыбке его содержалось куда больше благоволения, чем обычно причиталось на долю нахальных ярмарочных шарлатанов, и сердце мое едва не перестало биться – так был хорош собой герцог Таммельнский.
– Кажется, я поспешил с выводами, решив, что вопросы о погоде для тебя не будут слишком сложны.