Я погасила лампу, очутившись в полной темноте, и страх тут же отозвался дрожью в моих руках. Тьма ночи – стихия домового духа – всегда была враждебна нам, людям, и вид золота мог пробудить в душе господина Казиро древние страсти… Но не успели черные мысли отравить мне душу, как свечение мертвого огня ослепило мои глаза – в руках ночного господина дворца появился один из тех фонарей, что освещали дорогу торжественной процессии в честь полнолуния.