– Завтра подкину ему дохлую мышь в карман, – пробурчал Харль, слушая, как Мике, борясь со смущением, объясняет, что умение чисто и ровно писать буквы пригождается человеку в жизни едва ли не больше, чем все остальные умения вместе взятые, включая способность держать ложку и ходить на двух ногах, поскольку за первое никто не платит вовсе, а второе оплачивается весьма дешево.
– Никогда не думал, что сочувствие и доброта могут считаться явным знаком нечистой силы, – он становился все невозмутимее.
– Ты кто такой? – фыркнула я, уже сожалея, что не пнула паршивца под зад.
– Что-то здесь неладно, – пробурчал привратник, от глаз которого не укрылись странности в нашем поведении. – Проходите, раз уж так… однако твой дядюшка, хитрая девица, узнает об этих проделках, обещаю!
– Хороший… дар… – медленно промолвил он, и меня поразило, как легко ему дается человеческая речь. Домовой дух с трудом выговаривал многие звуки, привычные нашему уху, это же существо всего лишь слегка пришепетывало. – Зачем… зачем человек вспомнил обо мне?