Когда я очнулась, мне на мгновение показалось, что мое пожелание исполнилось: перед глазами у меня стояла непроницаемая тьма, а в нос било зловоние.
Дядя, крайне почтительно сгорбившись, шагнул к креслу, я последовала за ним.
Вечером дядюшка Абсалом, разумеется, выбранил меня: управляющий, выслушав жалобы сына, заявил прямо, что не примет в свою семью наглую рыжую девицу, которая ведет себя так, будто выросла в канаве около дрянного кабака, и лучше уж отправит Мике учиться в столичный университет, хоть до сих пор и полагал это опасной новомодной блажью.
– Провалиться ему к бесам, – возопила я. – Я не припомню, видела ли его хоть раз! Этой свадьбе не бывать, клянусь!
Мне стало ясно, что домовой не даст прямого совета, не желая подначивать меня. Что ж, не было смысла скрывать, что ввязаться в дурное дело я могу и без чьей-либо помощи.
– Стало быть, он любит золотые кроны… – Произнеся это, я приуныла. Никогда в жизни мне не доводилось держать в руках золотой монеты.