– Я, – не стала отрицать очевидного. – Но отдам его тебе, если ты скажешь привратнику Филиберту, что я сопровождаю тебя в город по важному делу. – Тут я заметила, что Мике подался вперед, явно собираясь попросту отнять у меня клинок, и предостерегающе подняла палец. – Но-но, не вздумай забрать его силой! Пока ты взберешься сюда – меня и след простынет, а твой нож я выброшу в какую-нибудь дыру, так что никто его уже не сможет найти!
– Не иначе! – тут же загалдели прочие. – Тайный богохульник!
– Мне бы тогда и шагу ступить из наших комнат не позволили, ваша светлость, – честно ответила я. – А я хотела бы хоть изредка выходить из вашего дворца в одиночестве, без надзора.
Не теряя ни секунды, я отправилась к рядам, столь милым сердцу любой девушки, – здесь продавали ткани, платья и ленты. Сердце мое сжималось от осознания того, что у меня нет ни медяка, который я могла бы потратить на эти чудные вещицы. Горе мне, убогой сироте при жадном дядюшке! Я не могла купить самую дешевую тесемку! Даже золоченый витой шнурок для корсета!.. Жадным взглядом я пожирала связки блестящих лент и горы бусин, сияющих на солнце ничуть не хуже драгоценных камней – признаться честно, я и в глаза настоящих драгоценностей не видала, оттого могла лишь догадываться, что сверкают они схожим образом. Но торговцы, едва завидев мой яркий наряд и рыжие косы, выразительными жестами и гримасами давали понять: они не желают, чтобы рядом с их товаром околачивались всякие проныры. Мне пришлось уйти оттуда несолоно хлебавши, однако я лелеяла надежду, что завтра дядюшка все-таки купит мне зеленое платье… или красное, с бархатистой каймой по подолу…
– Если бы все было так просто, рыжая девочка, – вздохнул господин Огасто.
– Многие люди готовы платить любую цену за мертвый огонь, – ответил домовой дух, покосившись на меня. – Он помогает добывать клады. Особенно те, что стерегут заложные покойники. Но обходится зеленое пламя дорого, да и добром это никогда не оборачивается… Я не припомню, когда в последний раз одаривал так щедро кого-то из людей, и хочу, чтобы ты поклялась отпустить огонек до рассвета.