– Рекхе… демон хочет умереть, – сказала я, вдруг почувствовав странное смущение, ведь просила сейчас за узника, словно за друга. – Но я думаю, что ему перед этим нужно покинуть дворец. Ведь вам не по душе то, что он здесь находится, ведь так? И его смерть осквернит ваши владения…
Шли паломники медленно, и у толпы имелось время для того, чтобы посмаковать все внешние недостатки богомольцев, присовокупив к тому рассуждения о тайных причинах их болезней. Выкрики становились все громче и скабрезнее, движения толпы все беспорядочнее, и в конце концов у брата Жирома, важно шествовавшего впереди процессии, иссякло терпение. Он перехватил покрепче свой посох и с гневными воплями принялся колотить всех, кто попадался на его пути.
Порядком приуныв, я побрела обратно к кухне, размышляя, как бы перебраться через высокий забор, огораживающий двор и сад при дворце. Около старого крыла ограда давно начала рушиться, ее оплел девичий виноград, да и ветви деревьев, растущих у стены, могли помочь мне… Но приближаться к той части дворца я боялась – слишком велик был риск попасться на глаза кому-нибудь из наемников, охранявших подземную тюрьму. Мне пришло в голову, что стоит расспросить Харля о лазейках, которыми можно было бы воспользоваться для побега, но отчего-то мне слабо верилось в успех этого предприятия: мальчишки давно и след бы простыл, знай он, как сбежать из дворца…
– Но… но разве можно вот так бросить остальных, не предупредив? – пробормотала я, пытаясь высвободиться. – Это подлый поступок! Здесь одни увечные, и монахи их не защитят, если разбойники разозлятся из-за скудной добычи!
– Нет, что ты, – подхалимски заверила я. – Надеюсь, твое брюхо осталось довольно угощением, хоть я и сомневаюсь, что прожорливую дьявольскую утробу способно что-то насытить.