– Вот и все говорят – зачем на эдакую мерзость смотреть? – согласился со мной Харль. – Это похуже эльфийской магии будет! Многие подозревают, что герцог теряет рассудок оттого, что ведет беседы с той тварью. Бывает, что одним словом с ночной ведьмой перемолвишься, не признав ее в темноте, так она душу потом из тебя высосет за пару недель. А тут уж который год нечистая сила под боком козни свои творит – что ей цепи, что ей стены? – Он понизил голос и продолжил: – Поговаривают, что хотя то чудовище взяли в плен, но и господин Огасто очутился в его власти. Да он и сам неизвестно какого роду-племени…
– Пусть идут, – второй оказался благодушнее. – Быть может, успеют подобрать объедки с праздничных столов. Когда еще они сумеют набить брюхо… Идите ко дворцу его светлости, голодранцы, – там сегодня щедро угощают!
– Скажи человеку то, что он просит, темная тварь, и уходи, – подал вдруг голос подземный дух. – Убирайся из моих владений. Я не желаю, чтобы твоя проклятая кровь пропитала камни моего дворца.
– Так это ты его украла! – задохнулся от возмущения юноша.
Торопливо я поднялась с кровати, порядочно мне опостылевшей, накинула поверх ночной сорочки первое попавшееся платье и, прокравшись мимо крепко спящего дядюшки Абсалома, направилась к злополучной библиотеке. Что-то мне подсказывало – эту ночь герцог проводит именно там. Дядя упоминал, что последнее время госпожа Вейдена пребывает в сильнейшем расстройстве из-за того, что супруг не желает с ней перемолвиться и парой слов.