Я поняла, к чему ведет монахиня: разумеется, здесь высоко ценили поддержку герцога Таммельнского и не желали ее потерять из-за кривотолков, да еще и накануне зимы, когда щедрые пожертвования особенно необходимы. Сестра Ауранда не знала, насколько близка я к господину Огасто, и наверняка подозревала, что каждое ее слово может дойти до ушей его светлости. Как можно чистосердечнее я заверила сестру, что выпытываю правду вовсе не затем, чтобы превратить ее в сплетни. Мои неловкие уверения перевесили чашу весов в пользу искренности, и Ауранда решилась говорить прямо.