– Тоже мне загадка! Что может сделать с яйцом такой толстобрюхий проходимец? Сожрет его, как пить дать! – отозвался дерзкий Харль и исчез в дверях, перед этим увернувшись от очередного подзатыльника. Но было ясно, что предложение дядюшки его заинтересовало.
– И что же мы теперь будем делать? – перебила я дядюшку.
– Зачем ты отдал свой кинжал? – напустилась я на Мике, не зная, как еще выплеснуть обуревающие меня чувства.
– Так на кой ляд ты затеял эту войну? – всплеснула я руками, отчаявшись разобраться в хитросплетениях демонической мысли.
Тут же перед моими глазами встало лицо господина Огасто – бледное, измученное, но все еще прекрасное. На секунду мне показалось, что мы с ним вновь встретились на заброшенном пустыре – о, как хорошо я помнила тепло его рук! Он легко приподнял меня, чтобы усадить на коня, ведь моя нога болела почти так же, как и сейчас… Меня окатило волной жара, чудесным образом прогнавшего озноб, в котором я совсем недавно сотрясалась всем телом. Но волшебство тут же развеялось, когда я подняла взгляд – передо мной было странное, хищное лицо Хорвека, ничуть внешне не походившего на его светлость. Пустырь, где мы встретились с господином Огасто, был усеян цветами. То были жалкие сорные травы, но сейчас вокруг меня раскинулось дикое поле, давно пожухшее и выгоревшее. И руки мои были в тот раз грязны от земли, а не от черной крови чудовища…