– Когда не можешь ответить любовью на любовь – это приносит множество несчастий, – ответил мужчина, и голос его прозвучал глухо.
Ни разу до того я не ждала наступления ночи с таким нетерпением. Едва дядюшка Абсалом принялся похрапывать, я тут же вскочила с кровати, прихватила свою крохотную лампу и отправилась к библиотеке. Там я едва не столкнулась с господином Огасто, который в сопровождении личного слуги шел к своим покоям. Я быстро задула огонек в лампе, шмыгнула в темный угол и со сладостной тоской наблюдала, как отблески огня свечи, что нес в руках слуга, бросают тени на красивое лицо его светлости. Глаза господина Огасто казались полностью черными, как у чудовища из страшной сказки, но и эта зловещая черта не показалась мне отталкивающей. Те мгновения, что я могла его видеть вблизи, показались мне короткими, как вспышка молнии. О, как бы мне хотелось, чтобы он почувствовал, с какой любовью я сейчас смотрю на него… Быть может, это придало бы его измученной, околдованной душе немного сил для борьбы с чарами?..
Хоть эта история была столь же бесполезна, как и предыдущие, я слушала ее так внимательно, что не заметила, как маленькая Лариона тихонько подошла ко мне. Когда девочка смущенно дотронулась до моей руки, я испуганно вздрогнула и пролила часть капель на свой фартук.
– Ты добыла оружие? – спросил он, конечно же зная наперед ответ на свой вопрос, а затем обнюхал сверток с кинжалом, который я ему протянула.
– Это правда, – помедлив, сказал Рекхе. – Но не вся. Что ты будешь делать, когда она тебе откроется? Женщина, о которой ты знаешь так мало, очень сильна и не знает жалости.
– Так это именно ты, песий потрох, решил поживиться человечиной! – негодующе воскликнула я, сжав кулаки. – Да чтоб тебе поперек горла стала каждая человеческая кость, которую ты обглодал!