Да нормальные так-то ребята, только вот бомжей не любят. Ну просто-таки ненавидят. За что? Да кто знает… может, видят в них самих себя, лет эдак через… много. Или немного. Начни колоться, бухать – как сосед Витали или как пацан из соседнего дома – и ты легко станешь таким, как этот опустившийся урод, который тянет к тебе руку и хрипло требует: «Дай! Хочу есть! Дай!»
От философски-биологических мыслей Сергара отвлек тот самый человек, что приходил в его камеру. Он молча поманил лекаря рукой, и тот поднялся из кресла, помедлив несколько секунд – скорее всего, для того, чтобы показать: он не какая-то там собачка, бегущая к хозяину по первому свистку. Он – лекарь, очень хороший лекарь, и относиться к нему нужно соответственно статусу!
Десятирублевки Анька все-таки забрала, оттерла, в этот же день добавила их к другим, почти таким же вонючим, и напилась, как свинья. Не выходила из запоя неделю – благо что постояльцы были, исправно снабжали забористым шмурдяком. Когда протрезвела, тяги к вере сильно поубавилось. Нет, крестилась, конечно, когда видела церковь, автоматически, по привычке, но стремление зайти в нее исчезло полностью. Бог – он не для нищих. Не любит он их, хотя и сказано в Библии, что все – ровно наоборот. Жизнь показывает совсем иное, увы.
В голове вдруг мелькнуло: «А ведь хороша, да! Ее подкормить – округлится и будет просто красотка! Ей-ей, я бы за такой приударил… в юности. Девица не хуже моих Таньки и Машки!»
И тут же стало слегка противно – использовать несчастную пациентку, воспользоваться ее болезнью (а что такое, как не болезнь – это наведенное состояние патологической влюбленности?!), для того чтобы манипулировать другим человеком, ее сыном? Полнейшее, гадкое нарушение лекарской этики. Свинство, честно сказать!
Занятый своими мыслями водитель пропустил тот момент, когда все началось.