Ни слова ни говоря, казаки сдвинулись к столу и наставили на подвыпивших воров пистолеты.
Когда егеря генерала Ангелиса ворвались в Батуми и советские моряки потопили Черноморский флот, а сами ушли в морскую пехоту, моя душа разрывалась от боли. Когда турки захватили Ереван и устроили резню армян, я ненавидел их. Когда под ударами артиллерии был полностью разрушен древний Тбилиси, хотелось рвать и метать. Однако я солдат. Шла война и я нес ответственность за тысячи человеческих жизней. Поэтому я сдерживал себя и продолжал делать все возможное, чтобы мои солдаты не знали нужды и сохраняли боеспособность.
Такой вот у нас с дядькой состоялся разговор. После чего я многое переосмыслил, а он, как мне кажется, был рад облегчить душу и выговориться.
— Верно, — согласился Краснов. — Я патриот России, как и большинство казаков, но от своего не отступлюсь. Мы перед выбором — либо вместе с вами плывем по течению и ждем, что будет дальше, либо пытаемся выжать из ситуации все, что возможно.
— Посмотрим. Если будешь сотрудничать, значит, жизнь твоя продолжится.