— Понятно, — сказал я, хотя, на самом деле, ничего не понимал. — Кого хоть поминаем?
Мы не наемники Гитлера, как кричит о нас сталинская пропаганда, мы такие же сыны России, как все вы. Мы обратились к немцам с просьбой помочь нам оружием, чтобы свергнуть советскую власть и восстановить на нашей Родине порядок и свободу. Вы сами знаете, что свергнуть советский усовершенствованный аппарат насилия без помощи иностранного государства совершенно невозможно. Сейчас пришел момент покончить с коммунизмом, этот момент нужно использовать; другой возможности у нас нет. Но это не значит, что мы отдадим себя в кабалу немцам. Мы выступаем как равный с равным. Понятно, за все услуги немцев мы должны будем уплатить, ибо в мире ничто не делается даром.
После возвращения из Пятигорска, я больше никуда не выезжал. Сотников и Сахно продолжали мотаться по всему Северному Кавказу, а меня Тихоновский держал рядом и я выполнял его мелкие поручения, иногда выступал в роли телохранителя, занимался документами и пытался понять, что вокруг происходит.
— А что по поводу обстановки и планов германского командования думаете ви, товарищ Влясов?
Вдали послышался шум моторов, и мы опять бросились бежать…
«Вот и свидетель того, что я убил Ерошкина», — промелькнула мысль, и в этот момент конвоир поставил для меня стул.