— Не могу знать. У меня приказ — никого не пропускать, пока мост не будет восстановлен.
— Противник идет на прорыв. Через нас идет, если кто не понял. Необходимо выиграть время — один час. Все ясно, казаки?
Поднимаюсь. Глядь, а передо мной еще один немец. В руке у него пистолет, ствол которого был нацелен на меня. Однако выстрелить он не успел. Рядом находился Садчиков, без ножа, но с саперной лопаткой, и боец рубанул его по черепу, который не выдержал удара и характерно хрустнул.
— Ты чего, Андрей? — толкнул меня в бок Садчиков, который заметил, что я не в себе.
— Пока наши интересы совпадают, бояться не стоит. Остерегаться союзника и ждать от него подлости надо всегда, но и прятаться, отсиживаться в подполье, смысла тоже нет. Иначе крах. У нас есть поддержка в структурах Абвера, Вермахта и в ведомстве Розенберга, но особо мы себя не афишируем. Всему свой черед. Пока набираем людей, раскидываем сеть информаторов и агентов, а так же берем на заметку тех, кто готов нам помогать.
Противник появился быстро. Видимость так себе, Луна света почти не давала. Однако главное разглядеть можно. Бойцы НКВД шли нестройной толпой. Они замерзли, устали и проголодались. Им надоело бродить по степи и полям в поисках диверсантов, и они хотели поскорее оказаться в тепле. Нормальное желание. Но расслабляться нельзя даже в тылу. Мы это знали. Красноармейцы, скорее всего, тоже, но потеряли бдительность и поплатились за это.