Без сомнения, влияние Альфреда Розенберга после смерти Адольфа Гитлера усилилось. Внутренняя и внешняя политика сильно изменились и он этим воспользовался. Сделал ставку на Мартина Бормана и выиграл. Поддержал создание РОА и опять не прогадал. Протолкнул проект о присоединении западных регионов СССР к Третьему Рейху и это принесло свои плоды. Проблемы есть, их много. Но они были ожидаемы и продолжали решаться.
Я прислушался. Снова подполковник прав — канонада приближалась. Значит, помощь уже близко. Однако кто идет к нам на выручку, немцы, румыны или какие-то резервные части ДКС? Мне об этом никто не докладывал, и оставалось только гадать.
Следующие три дня оказались наполнены хаосом. Таруса подверглась артиллерийским и авиационным налетам. Кругом неразбериха и в город стали отступать немецкие дивизии с линии фронта, где ее еще не проломили большевики. А после того как советские «илы», прозванные немцами «черная смерть», разбомбили штаб 12-го армейского корпуса и погиб генерал Грэсснер, нарушилась система управления войсками. Я перестал получать какие-либо внятные приказы и вывел подчиненные мне войска, к которым примкнули белорусы и несколько разрозненных украинских подразделений, из города. В Тарусе остались только немецкие офицеры связи, а мы вступили в сражением с большевиками. Они проводили постоянную разведку боем, пытаясь понять, насколько силен гарнизон города, а наша артиллерия раз за разом отгоняла их обратно.
— Слушаюсь, Иван Сергеевич, — отозвался кряжистый урядник, который в Гражданскую войну воевал на стороне белых и долгое время проживал в Сербии, а теперь горел желанием вернуться на родной Дон. — Класс, встать! Занятие окончено! На выход!
Мне показалось, что он сам не знал ответы на мои вопросы. Поэтому решил уйти. А я его не задерживал. Взял фрукты и проводил начальника к выходу.
Такой вот денек, съездил на прогулку, показать гостям аэродром.