– Потому что плохо искал, – сказал Илюшин.
– Не сиди больше на этой крыше, – сказала я. – Он еще что-нибудь придумает.
Мысль эта билась в голове Вероники синхронно с ударами сердца. Кажется, она на время повредилась в уме. Состояние ее было так мучительно и невыносимо, что она как сомнамбула поднялась к деду и во всем ему призналась.
– Тихо-тихо-тихо! Подожди, о чем ты говоришь?
«Хотя и Давид этот тоже красавчик, конечно. Нет бы сам зарабатывал. А то у жены берет!»
Илюшин усмехнулся, а Бабкин откровенно засмеялся. Смех у него был недобрый, и это ей очень понравилось.